Начало

Нашим отношениям скоро мог бы исполниться год, однако их ни в одной из стадий нельзя было назвать идеальными. Мы не подходили друг другу изначально, и никто бы не рискнул сказать, что мы созданы друг для друга. Хрупкая-я и мускулистый-он, христианка-я и он-мусульманин, позитивная-я и в-тот-период-депрессивный-он. Впрочем, если учесть, что противоположности притягиваются…
Когда мы познакомились, ему было далеко не до меня. Переживший потерю любимой девушки, он находился в глубокой депрессии, и особы женского пола его мало интересовали. Меня, брошенную очередным проходимцем, тоже не особо тянуло завязывать новые отношения. И поэтому мы дружили. “От тебя исходит заряд позитива”, - говорили мне часто друзья, и я старалась зарядить этим позитивом его. И у меня, кажется, получилось.
Когда он признался мне в любви, я ответила ему взаимностью не раздумывая. Эдуард по паспорту, Али для меня – казался самым чистым, добрым, мужественным и красивым парнем на всей планете. И мне было уютно рядом с ним… Пока лодка нашего счастья не села на мель – финансово-материальную. Он улетел на заработки в Москву, даже не обещав вернуться.
А жизнь моя тем временем продолжалась, сердцу хотелось любви, а душе полета. На свои звонки и сообщения я не получала ответа, и память медленно, но верно стирала родные черты.
Новые отношения завязались у меня неосознанно-внезапно и так же неосознанно-внезапно закончились. А он тем временем читал мои статусы в интернете… Впрочем, я об этом даже не догадывалась.
Осенью он стал мне везде мерещиться… Я принимала за него посторонних людей, искала его взглядом в толпе, и поэтому когда он нашел меня в “Одноклассниках” и написал: “Ты обо мне вспоминаешь?” – я искренне и честно ответила: “Да, постоянно”, и это было вполне естественно в сложившейся в моей душе ситуации.
Странное было возобновление у наших отношений. Москва ли его изменила или интернет – но он стал совершенно другим человеком. Если тот был Али, то этот уже Эдуард – совершенно другой, уверенный в себе молодой человек, у которого уже ни тени от бывших депрессий… И, что самое интересное, если в отношениях Али-Джули любил Али, а Джули позволяла себя любить, то в новоиспеченном тандеме Эдуард-Джули любила именно Джули, а позволял себя любить Эд. И если раньше я смеялась над ревнивцем-Али, то теперь в роли смешной ревнивицы выступала сама.
А поводы для ревности вырастали, как грибы после летнего дождя. Похоже, ему очень нравилось быть в центре женского внимания, и мое возмущение казалось нелепым и глупым. Когда-то его могла смутить фраза “ты такой красивый”, теперь его не трогало даже “я тебя люблю”. Все удлиняющийся и разрастающийся шлейф его поклонниц сводил меня с ума. Они были разные и одинаково для меня ужасные – блондинки и брюнетки, скромницы и откровенные дешевки, красивые и уродливые… Но одна из них венчала разношерстный шлейф, вызывая во мне приступы злобы, отчаяния и непонимания. Что он в ней нашел – осталось для меня загадкой до сих пор. Женщина неопределенного возраста (лет далеко за 25, когда она сама перестает следить за временем и неохотно заглядывает на дату рождения в паспорте), неопределенного рода деятельности и неопределенного поведения. Сладкая Ложь – сам ник говорил за себя. Я не знаю, при каких условиях они познакомились и на каком уровне общались, но то, что она считала его своим, и мое существование не рассчитывалось с ее стороны как препятствие, было очевидно. Он торжественно клялся, что это его с друзьями общая подруга, которая одинаково сходит с ума по всем его друзьям, делает им одинаковые подарки и одинаково признается им всем в любви, однако меня эта ситуация не устраивала определенно. Я скучала по Али, преданному и верному и такому моему, родному. Я искала в Эде Али и не находила… Так в нашей отреставрированной после посадки на мель лодке пошли первые трещины… От наших ссор и примирений лодку шатало вовсю, и нас порядком укачивало. Однако он как полноправный капитан даже не старался вывести судно в зону более благоприятных природных условий. Отдавшись на волю моей стихии ревности и бури эмоций, он просто ждал.
И дождался того, что я с лодки ушла. Просто решила переждать непогоду на берегу, в надежде на то, что он по мне соскучится, осознает всю нелепость своего поведения, поймет, что я для него одна-единственная-неповторимая, и в один прекрасный день приплывет забрать меня. Однако, пробыв в ожидании на пустынном берегу в течение месяца, я поняла, что он не вернется. И тогда я решила с ним помириться.
Я купила ему символичный подарок, свои любимые конфеты, подписала милую открытку – с улыбающимся медвежонком, обнимающим огромное сердце, уложила все это в красивую коробку, перевязала ее ленточкой и собиралась отправить ему в Москву с улетающей туда на днях близкой подругой…

Конец

Этот день стал переломным этапом в моей жизни, концом жизни С ним и началом жизни БЕЗ него. Написав ему в тот день сообщение и не получив ответа, я меньше всего ожидала сообщений от “королевы” шлейфа его поклонниц. Случайность или закономерность – не суть важно. Важно то, что она мне написала, взялась неизвестно откуда и неизвестно для чего и расставила все точки в наших с ним отношениях, предоставив ему почетную миссию удалить вслед за ней все возможные многоточия.

Ее сообщение повергло меня в недоумение:
- Ты часто заходишь ко мне на страницу. Интересует что-то?
- Да, вкус моего старого друга Эда, - ответила я, тщетно пытаясь перебороть подступающий приступ истерики.
- Да, я поняла, - не растерялась она. - Мне просто Эд про тебя рассказывал…

От одной мысли о том, что он мог обсуждать меня с этой женщиной, бросало в дрожь.

- Надо же! И о чем, интересно, он рассказывал? – написала я, в страхе, что могу получить на этот вопрос развернутый ответ: уж она бы не упустила случая поведать мне историю обо мне самой. Впрочем, видимо, не так уж много он обо мне рассказывал, потому что ответ ее был неопределенно-расплывчатый, как она сама:
- Всего и не упомнишь… У нас с ним нет секретов друг от друга… Я знаю всех тех, с кем он общается, и даже знаю, о чём. Вот так!

Это “вот так”, видимо, должно было вывести меня из себя. И вдогонку ему, чтобы добить меня окончательно, прилетело “А я знаю, что ты к нему неравнодушна. Что ж… Эд стоит того, чтоб его обожать!”

Неожиданно для меня проснулась гордость, взяв ситуацию под свой контроль: “Я не собираюсь его у тебя отбивать. Тем более, что обожания по отношению к нему у меня нет, - написала я, добавив, - я предоставляю мужчинам самим делать выбор. И если их выбор не в мою пользу – бога ради! Значит, они того стоят”. Мой удар, однако, пролетел мимо цели, потому что противник, живой и невредимый, продолжал язвить:
“Ну, что ты?! Разве ж я ревную??? Нееет! Вот Эдка ревнивый до безумия, а мне всё параллельно… Только т-с-с-с… Ему ни слова! Общайтесь на здоровье!”

Я уверила ее в том, что никакого желания продолжать общение с Эдом у меня нет.
- Мне либо все, либо ничего. Не люблю размениваться по мелочам, - набрала я, еле удержавшись, чтоб не поставить смайлик.
- Ооооо! Отлично сказанула! – оценила меня Сладкая Ложь, отметив, что я “умничка”, “грамотно пишу” и “Эдик любит умных женщин – это факт!”

Дальше пошла сладкая ложь о том, что Эд не разрешает ей сидеть в интернете, что ей “в кайф” поклонницы Эда, потому что у нее самой их предостаточно”, и что Эд – “типичный самец” и что они вместе 24 часа в сутки.
- Я никогда не воспринимала его как самца, - попыталась возразить я, - для меня он не только сексуальный мужчина.
- Сексуальный?! – рассмеялась она. – Просто мускулистый!
Вконец растерянная, я поинтересовалась:
- Неужели он действительно верит, что ты будешь хранить ему верность?
- Аха, - был ее ответ, - свято верит в это!
- Почему ты мне это все рассказываешь? – я действительно была в замешательстве, потом что по игриво-саркастическому тону, в котором она говорила о нем, можно было предположить о чем угодно, только не о теплых чувствах, ее переполняющих. – Может, ты надеешься, что я умру от ревности?
Мою версию Сладкая Ложь отклонила, сказав, что и сама она его ревнует – это ниже ее достоинства.
- Оно и понятно, - написала я, - зачем тебе его ревновать, если сама ему наставляешь рога?!
- Рога?! Я? Неее…. – и снова этот издевательский тон. - Он меня во всём устраивает! На других даже не смотрю! Он хороший, правда. Но иногда я сомневаюсь в правильности своего выбора…

Чего она от меня ожидала – я не знаю. Возможно, предполагала, что я наброшусь на нее с оскорблениями и упреками и она умело и жестко поставит меня на место, либо думала, что я буду писать о нем гадости, пытаясь опустить его в ее глазах, а может, хотела, чтобы я переслала нашу переписку Эду с целью раскрыть ему глаза, и они вместе хорошенько бы посмеялись над моей наивностью. Я не знаю. Ни того, ни другого, ни третьего я делать не стала. Я пожелала им счастья – “совет да любовь!” – и получила от нее приглашение не свадьбу.

Не написать об этом Эду я не могла. Я не стала писать ему того, как о нем отзывается его Ложь – мне показалось, что это будет неблагородно с моей стороны. Я просто сообщила ему, что уже приглашена на свадьбу и попросила впредь не обсуждать меня с девушками легкого поведения. Ответа от него я ждала, как подсудимые ждут приговора суда. Где-то глубоко в душе прорезавшимся подснежником теплилась надежда на то, что это чья-то злая шутка. Я наивно полагала, что он на нее рассердится, даже смела предположить, что за нее передо мной извинится… Но ответа не было. Я ждала долго… Ночь сменилась днем, и это ожидание сводило меня с ума. “Тебе совершенно нечего мне сказать?” - не выдержав, написала я ему. “Джули, мы давно расстались, - был его ответ, - мы уже больше месяца не общаемся”. Это было все, чего я заслужила.

Эпилог

Белый ангел на правом плече считает, что я на самом деле большего не заслужила. “Ты же поступила с ним практически так же, когда он уехал”, - утверждает он, считая, что все, тобой совершенное, к тебе же возвращается. “Да, но он тогда просто исчез без всяких объяснений, и только потом я узнала, что он на заработках”, - пытаюсь возразить я. “Все равно, - не унимается ангел, - если любила по-настоящему, должна была ждать”. “Да что ты к ней пристала, это все дело старое, - заступается за меня красный чертенок с левого плеча, - она же все ему объяснила, и они начали новые отношения! А он параллельно изменял ей, хотя уверял, что все русские девушки для него на одно лицо и что ему нравится именно она!» «Все совершенное тобой», - начинает было ангел. «Тогда почему не воздалось ей за все хорошее?! - перебивает ее чертенок. – Она же его так поддерживала, когда ему было трудно! Она даже чеченский стала учить и копить деньги на билет, чтоб к нему полететь…» «А может быть воздалось… - начинает сомневаться ангел. – Пути господни неисповедимы. Возможно, так для нее намного лучше». «То-то же! – радуется чертенок, - Она однозначно заслуживает лучшего!»